"Белые пятна и чёрные дыры в истории."

В видео:
0:00 - Ян Гус и Предреформация,
1:41 - Биография Яна Жижки,
4:09 - Применение вагенбурга,
5:28 - Крестьяне в гуситских войнах,
6:09 - Бомбарды и пищали,
7:00 - Устав гуситских воинов."(с)

Предисловие:

Ранним утром 10 июля 1943 года войска Великобритании, США и стран Содружества высадились на берег Сицилии, впервые атаковав гитлеровскую «крепость Европу». Задним числом вторжение на этот итальянский остров можно оценить как триумф, как поворотный момент войны и жизненно важный шаг к общей победе на ее европейском театре. Подготовка к этой крупнейшей на то время морской десантной операции заняла месяцы, и, хотя бои были яростными, потери союзников оказались сравнительно невелики. Из 160 тысяч военнослужащих, принимавших участие в высадке на Сицилии и захвате острова, в живых осталось более 153 тысяч. Столь малые потери оказались возможными во многом благодаря человеку, умершему семью месяцами раньше. Успех сицилийской операции предопределили сокрушительная мощь, хорошее материально-техническое обеспечение, скрытность и неожиданность. Но, кроме того, в ее основе лежала обширная сеть дезинформации и, прежде всего, один впечатляющий обманный трюк, который придумала группа офицеров разведки с английским юристом во главе.

О замечательном человеке по имени Юэн Монтегю я узнал, собирая материал для своей более ранней книги «Агент Зигзаг» об Эдди Чапмене, двойном агенте времен Второй мировой войны. Барристер (адвокат с правом выступать в суде) в гражданской жизни, Монтегю был офицером морской разведки и одним из тех, кто руководил действиями Чапмена, но более известен он как автор вышедшей в 1953 году книги «Человек, которого не было» о разработанной им в 1943 году операции по дезинформации противника под кодовым названием «Фарш». В более поздней книге «Открывая тайну „Ультра“», написанной в 1977 году, Монтегю упомянул о неких материалах, которые «при специфических обстоятельствах и по особым причинам мне было позволено держать при себе».

Это странное замечание, сделанное мимоходом, запало мне в память. Я предположил, что «специфические обстоятельства», должно быть, связаны с написанием книги «Человек, которого не было», которую перед публикацией проверил и одобрил Объединенный разведывательный комитет. Я не мог вообразить себе иной причины, по которой бывшему офицеру разведки было бы «позволено держать при себе» секретные документы. Ведь статус офицера разведки никоим образом не предполагает хранения совершенно секретных материалов. Но если Юэну Монтегю разрешили хранить их столько лет после войны, то где они сейчас?

Монтегю умер в 1985 году. О его бумагах ни в одном из некрологов не упоминалось. Я отправился к его сыну Джереми Монтегю, известному специалисту по музыкальным инструментам в Оксфордском университете. Многозначительно блеснув глазами, Джереми повел меня на второй этаж своего обширного, причудливо распланированного оксфордского дома и в одной из комнат вытащил из-под кровати большой пыльный деревянный сундук. В нем лежали папки с документами МИ-5 (контрразведки), МИ-6 (службы внешней разведки) и военно-морской разведывательной службы; некоторые бумаги были перевязаны бечевками, и на многих стоял гриф «Совершенно секретно». Джереми сказал мне, что часть отцовских бумаг была после его смерти отправлена в Имперский военный музей, где они еще ждут каталогизации, а все прочее так и осталось лежать в сундуке: письма, докладные записки, фотографии и оперативные донесения, связанные с дезинформационным планом 1943 года, а также оригинальные, нецензурированные рукописи его книг. Здесь же, кроме того, была неопубликованная 200-страничная автобиография Юэна Монтегю и, пожалуй, наиболее важное: копия секретного официального отчета об операции «Фарш» — самом смелом, странном и успешном обмане Второй мировой войны.

То, что получение мной доступа к этим бумагам выглядит как эпизод из шпионского фильма, вряд ли можно считать случайностью: Монтегю знал толк в драматических эффектах. Он, конечно, предвидел, что документы когда-нибудь будут обнаружены.

Хотя «Человек, которого не было» по прошествии полувека с лишним после публикации нисколько не утратил интригующего аромата скрытной военной борьбы, эта книга сознательно утаивает часть правды; местами она намеренно вводит читателя в заблуждение. Сейчас, после снятия ряда правительственных запретов, касающихся секретности, после раскрытия некоторых материалов из Национальных архивов и всего, что лежало в старинном сундуке Юэна Монтегю, история операции «Фарш» впервые может быть рассказана полностью.

План операции родился в голове писателя, а группа персонажей, причастных к его осуществлению, совершенно невероятна по составу: блестящий барристер, семья, владеющая похоронным бюро, судебный патологоанатом, золотоискатель, изобретатель, капитан подводной лодки, английский высокопоставленный разведчик-трансвестит, автогонщик, хорошенькая секретарша, легковерный нацист и ворчливый адмирал, увлекающийся ловлей рыбы на мушку.

В центре этой отвлекающей операции, которая способствовала высадке союзников на Сицилии и помогла им выиграть войну, находился человек, которого не было. Но те люди, что выдумали его, и те, что поверили в него, и те, что обязаны ему жизнью, — все они, безусловно, были.

Вот их история."(с)

8 апреля 1950 — самолёт-бомбардировщик PB4Y-2 «Приватир» (рег. номер 59645, 26-я патрульная эскадрилья ВМС США) сбит советскими истребителями Ла-11 (пилоты — Борис Докин, Анатолий Герасимов, Тезаев и Сатаев) над Балтийским морем в районе Лиепаи, Латвия. Самолёт совершил вылет с авиабазы Висбаден, ФРГ. По утверждению советских лётчиков, нарушитель вёл по ним огонь и был сбит непосредственно над Латвийской ССР, упав в море. 18 августа 1950 года США заявили, что был сбит частный самолёт. Экипаж из 10 человек погиб.

Май 1950 — по советским данным, истребителем Ла-11 (пилот — Ефремов, дивизия Пстыго, ПВО, Уэлькаль) над Чукотским полуостровом сбит американский истребитель F-51 «Мустанг». Американские источники не подтверждают данный случай.

4 сентября 1950 года. В Желтом море палубными истребителями F4U Corsair сбит советский разведчик Douglas A-20. Самолет вылетел из Порт-Артура и выполнял разведку авианосца «Вэлли Фордж». Экипаж старшего лейтенанта Карпаева в составе трех человек погиб. Этот инцидент, как принято считать, сильно повлиял на степень вовлечения советских военных в разгорающийся конфликт в Корее.

8 октября 1950 — два истребителя-бомбардировщика F-80 «Шутинг стар» (ВВС США) во время боевого вылета против наземных целей на территорииСеверной Кореи (в период Корейской войны) отклонились от курса, вторглись в воздушное пространство СССР и атаковали аэродром «Сухая речка» в районе Владивостока. В результате налёта на земле повреждены 8 самолётов P-63 «Кинг кобра» ВВС СССР, из них один впоследствии был списан; жертв и пострадавших не было. США принесли извинения в связи с инцидентом, командир авиагруппы, самолёты которой совершили налёт, был отстранён от командования и переведён на штабную работу; пилоты отданы под трибунал.

Конец 1950 — патрульный самолёт P2V «Нептун» (6-я патрульная эскадрилья ВМС США) во время ночного вылета перехвачен возле Владивостоказвеном советских истребителей МиГ-15, один из которых, как утверждается, был сбит бортовым стрелком «Нептуна».

6 ноября 1951 — патрульный самолёт P2V-3W «Нептун» (рег. номер 124284, 6-я патрульная эскадрилья ВМС США), выполняя разведывательный вылет с авиабазы Ацуги, Япония, сбит истребителями МиГ-15 (пилоты — Лукашев, Щукин; 88-й ГИАП Тихоокеанского флота) над заливом Петра Великого в районе Владивостока. Все 10 членов экипажа погибли. Официально утверждалось, что самолёт занимался разведкой погоды в интересах Командования ООН для обеспечения боевых операций в Корее; по сообщениям советских пилотов, нарушитель вёл по ним огонь.

13 июня 1952 — разведывательный самолёт RB-29 «Суперфортресс» (рег. номер 44-61810, 91-я стратегическая разведывательная эскадрилья ВВС США), совершавший вылет с авиабазы Ёкота, Япония, сбит советскими истребителями МиГ-15 (пилоты — Федотов, Проскурин) над Японским морем. По утверждению пилотов, нарушитель вёл по ним огонь. Международное Московское Радио сообщило, что один из членов экипажа сбитого самолёта был спасён, но дальнейшая информация о судьбе этого человека отсутствует. Все 12 членов экипажа самолёта считаются погибшими.

13 июня 1952 — разведывательный самолёт DC-3A-360 «Skytrain» ВВС Швеции (серийный номер 42-5694), на котором было установлено разведывательное оборудование американского производства, совершивший разведывательный вылет в район портов Вентспилс и Лиепая, был сбит над Балтийским морем в 65 км к востоку от острова Готска Сандэн советским истребителем МиГ-15 (пилот — Борис Осинский), погибли все 8 членов экипажа DC-3.

16 июня 1952 — летающая лодка PBY-5 «Каталина» ВВС Швеции (серийный номер 47002), участвовавшая в поисках сбитого 13 июня шведского самолёта-разведчика DC-3, в районе восточнее острова Готска Сандэн была атакована советскими истребителями МиГ-15 (пилоты — Семерников, Яценко-Косенко), получила повреждения и совершила вынужденное приводнение. Экипаж из пяти человек, включая 2 пострадавших, был подобраннемецким торговым судном «Münsterland».

7 октября 1952 — разведывательный самолёт RB-29 «Суперфортресс» (рег. номер 44-61815, 91-я стратегическая разведывательная эскадрилья ВВС США) сбит над южными островами Курильской гряды советскими истребителями Ла-11 (пилоты — Жиряков, Леснов). Все 8 членов экипажа самолёта погибли.

29 июля 1953 — разведывательный самолёт RB-50G «Суперфортресс» (343-я стратегическая разведывательная эскадрилья ВВС США), выполняя вылет с авиабазы Ёкота, Япония, сбит советскими истребителями МиГ-17 (пилоты — Александр Рыбаков, Юрий Яблонский) в районе острова Аскольданад Японским морем. Хвостовой стрелок самолёта в ходе перехвата безуспешно вёл огонь по советским истребителям. Из 17 членов экипажа выжил 1, подобранный американским кораблём. Высказывалось предположение, что перехват и уничтожение RB-50 были ответом на сбитие ВВС США советского военно-транспортного самолёта в воздушном пространстве Китая 27 июля того же года.

29 апреля 1954 — разведывательный самолёт RB-45C «Торнадо» (Королевские ВВС Великобритании) едва не был сбит огнём ПВО в районе Киева и прекратил выполнение задания.

8 мая 1954 — три американских разведывательных самолёта RB-47 «Стратоджет», вылетевшие с авиабазы Фэрдорд на территории Великобритании, пролетев над Норвегией, оказались в воздушном пространстве СССР над Кольским полуостровом, в районе расположения советских военных баз. На их перехват были посланы советские истребители МиГ-17, которые атаковали самолёты-нарушители. Двум RB-47 удалось уклониться от встречи и уйти в Норвегию, а третий RB-47, которым управлял офицер ВВС США Х. Остин, вступил в бой с советскими истребителями в воздушном пространстве над территорией северной Финляндии и получил сильные повреждения. Тем не менее, этот RB-47 сумел оторваться от преследования и совершить посадку на своей авиабазе.

4 сентября 1954 — патрульный самолёт P2V-5 «Нептун» (19-я патрульная эскадрилья ВМС США), совершавший вылет с авиабазы Ацуги, Япония, сбит советскими истребителями МиГ-15 и упал в море. Погиб 1 член экипажа, остальные спасены американским гидросамолётом.

7 ноября 1954 — разведывательный самолёт RB-29 «Суперфортресс» сбит советскими истребителями (пилоты — Костин, Сиберяков) над Курильскими островами. Экипаж покинул машину с парашютами, 10 были спасены американскими аварийно-спасательными службами, 1 утонул после приводнения[8]. Советская сторона заявила, что самолёт находился в воздушном пространстве СССР и вёл огонь по перехватившим его истребителям, американская сторона отвергла эти обвинения.

17 апреля 1955 — разведывательный самолёт RB-47E «Стратоджет» (4-я стратегическая разведывательная эскадрилья ВВС США) сбит в районеКамчатки советскими истребителями МиГ-15 (пилоты — Коротков, Сажин). Погибли все 3 члена экипажа.

22 июня 1955 — патрульный самолёт P2V «Нептун» (рег. номер 131515, 9-я патрульная эскадрилья ВМС США) был атакован советскими истребителями МиГ-15 над Беринговым проливом, после чего разбился на острове Святого Лаврентия, Аляска. Среди членов экипажа не было погибших, но все (или почти все) они пострадали. Инцидент произошёл в сложных метеорологических условиях, что затрудняет восстановление картины произошедшего. Видимо, с этим связано согласие СССР выплатить 50 % от затребованной американской стороной компенсации в 725 тыс. долларов.

10 сентября 1956 — разведывательный самолёт RB-50G «Суперфортресс» (ВВС США) потерян над Японским морем. Все 16 членов экипажа погибли. Официально считается, что причиной потери стал тайфун «Эмма», однако существуют предположения о том, что в действительности самолёт был сбит советским истребителем.

24 декабря 1957 — разведывательный самолёт RB-57 (ВВС США) сбит над Чёрным морем советскими истребителями. Экипаж погиб.

27 июня 1958 — транспортный самолёт C-118 (ВВС США; сообщалось, что это личный самолёт директора ЦРУ Алена Даллеса) во время перелёта с авиабазы Висбаден (ФРГ) в Карачи (Пакистан) непреднамеренно вторгся в воздушное пространство СССР над Арменией и был подбит истребителямиМиГ-17П (пилоты — Светличников, Захаров). Совершил аварийную посадку. Все 7 членов экипажа выжили и были освобождены через неделю.

2 сентября 1958 — разведывательный самолёт C-130A-II «Геркулес» (рег. номер 56-0528, 7406-я эскадрилья боевой поддержки ВВС США), вылетевший с аэродрома Адана, Турция, сбит советскими истребителями МиГ-17 (пилоты — Гаврилов, Иванов, Кучеряев, Лопатков) над Арменией. Все 17 членов экипажа погибли, их останки возвращены частично сразу после инцидента, частично — в результате совместных мероприятий в 1998 году.

13 июня 1952 года. Американский разведчик RB-29, вылетевший из Японии, сбит над Японским морем советскими истребителями МиГ-15. 12 членов экипажа погибли.

18 ноября 1952 года. Настоящий воздушный бой на Дальнем Востоке в районе мыса Гамова (у северокорейской границы). По советской версии, четверка истребителей МиГ-15 из 781-го истребительного авиаполка поднялась на перехват вторгшейся в воздушное пространство СССР группы самолетов, взлетевших с американских авианосцев «Орискани» и «Принстон». По американской версии, все было наоборот: корабельное соединение в Японском море подверглось советскому налету. В итоге 12 американских истребителей сбили три советских самолета (пилоты погибли), один поврежденным сумел дотянуть до аэродрома.

29 июля 1953 года. В районе острова Аскольд (под Владивостоком) сбит американский разведчик RB-50G, вылетевший из Японии. Атаку провела пара истребителей МиГ-15 капитана Александра Рыбакова и старшего лейтенанта Юрия Яблоновского. По советской версии, при попытке сближения с целью вытеснить «американца» из советского воздушного пространства тот открыл огонь по истребителям. По американской версии, МиГи догнали его уже за пределами территориальных вод СССР.

8 мая 1954 года. Три американских разведчика RB-47 вторглись в советское воздушное пространство над Кольским полуостровом. Их атаковали перехватчики МиГ-17, после чего самолеты ретировались. Этот эпизод стал неприятным сюрпризом для аналитиков НАТО, считавших, что МиГ-17 еще не достигли оперативной готовности.

7 ноября 1954 года. Над Курильской грядой («около острова Хоккайдо», как дипломатично замечают американские источники) пара самолетов МиГ-15 сбили разведчик ВВС США RB-29. Экипаж выбросился с парашютами, десять человек спасли, один утонул.

17 апреля 1955 года. Над Камчаткой пара самолетов МиГ-15 сбили американский самолет-разведчик RB-47, экипаж погиб.

22 июня 1955 года. Над Беринговым проливом советскими истребителями МиГ-15 был атакован американский патрульный самолет P2V-5 Neptune. Машина загорелась и совершила жесткую посадку на острове Святого Лаврентия. Из 11 членов экипажа четверо были ранены во время обстрела, шестеро получили травмы при посадке. Москва заявила, что инцидент произошел «в условиях плотной облачности и плохой видимости».

24 декабря 1957 года. Американский самолет-разведчик RB-57 сбит советскими истребителями над Черным морем.

9 апреля 1960 — разведывательный самолёт U-2C (рег. номер 56-6693, ЦРУ США), пилотируемый Фрэнсисом Пауэрсом, впервые нарушил границу СССР, произвел разведку в районе Северного Казахстана (г.Семипалатинска) и благополучно улетел обратно, поскольку в то время в Средней Азии и в Казахстане не было ни ракет, ни истребителей, способных перехватить «U-2»;

1 мая 1960 — разведывательный самолёт U-2C (рег. номер 56-6693, ЦРУ США), пилотируемый Фрэнсисом Пауэрсом, сбит советской системой ПВО в районе Свердловска во время совершения разведывательного вылета с авиабазы Пешавар, Пакистан. Согласно официальной версии, самолёт сбит зенитно-ракетным комплексом С-75; существуют альтернативные версии произошедшего. Зенитной ракетой также случайно сбит советский истребительМиГ-19, поднятый на перехват нарушителя (пилот Сергей Сафронов погиб). Пауэрс выжил, приговорён советским судом к тюремному заключению и в1962 году обменян на советского разведчика Рудольфа Абеля.

1 июля 1960 — разведывательный самолёт ERB-47H «Стратоджет» (рег. номер 53-4281, 38-я стратегическая разведывательная эскадрилья ВВС США), вылетевший с авиабазы в Великобритании и совершивший вторжение в воздушное пространство СССР из воздушного пространства Норвегии был сбит советским перехватчиком МиГ-19 (пилот — Василий Поляков) над Баренцевым морем к северу от Кольского полуострова[9]. Из состава экипажа 4 человека погибли, ещё 2 были спасены советской стороной и освобождены в 1961 году.

4 августа 1961 — гражданский самолёт DC-4 (номер EP-ADK, авиакомпания «Иран Эйр», Иран), летевший по маршруту Бейрут—Тегеран, вторгся в воздушное пространство СССР, где был атакован советскими истребителями и получил повреждения. Совершил успешную посадку на юго-западном побережье Каспийского моря.

Май 1963 — легкий двухмоторный самолёт L-26 (Шахские ВВС Ирана) сбит советским истребителем МиГ-17Ф. Среди погибших был полковник подразделений специального назначения США.

14 декабря 1965 — разведывательный самолёт RB-57F «Канберра» (7407-я эскадрилья боевой поддержки ВВС США), выполнявший вылет с авиабазыВисбаден, ФРГ, упал в Чёрное море недалеко от Одессы. Оба члена экипажа погибли. Считается, что этот инцидент не связан с действиями ПВО СССР.

28 июня 1967 — лёгкий самолёт L-20 (Шахские ВВС Ирана) вторгся в воздушное пространство СССР и принуждён к посадке истребителем МиГ-17(пилот — Степанов).

1 июля 1960 года. В 22 километрах севернее мыса Святой Нос (северо-восточная оконечность Кольского полуострова) сбит американский самолет-разведчик RB-47H. Самолет был атакован перехватчиком МиГ-19 из состава 174-го истребительного авиаполка (летчик капитан Василий Поляков). Из шести членов экипажа двоих подобрали советские суда, остальные погибли.

В начале 1960-х годов агрессивность противостояния у границ СССР несколько снизилась, зато советская авиация начала все активнее «ходить за угол» — осваивать районы Мирового океана, где развертывались морские силы США и НАТО. Одновременно с этим нарастала напряженность на южных границах СССР.

15 июля 1964 года. Экипаж разведчика Ту-16Р (всего пять человек, командир — майор Леонид Кожарин) из состава 50-го отдельного дальнего разведывательного авиаполка Тихоокеанского флота вылетел на разведку района в Японском море, где находился авианосец «Энтерпрайз». Самолет на базу не вернулся.

25 мая 1968 года. При облете американского авианосца «Эссекс» в Норвежском море погиб самолет Ту-16Р из состава 967-го отдельного дальнего разведывательного авиаполка Северного флота. При развороте на малой высоте самолет подполковника Плиева зацепил крылом воду и перевернулся. Экипаж в составе восьми человек погиб. Тела троих летчиков были подняты американцами и впоследствии переданы советской стороне.

4 октября 1973 года. Разведчик Ту-16Р подполковника Свиридова облетал авианосец «Джон Кеннеди» в Северном море. Пара истребителей F-4 Phantom II плотно контролировали этот облет (на дистанции 4-6 метров), причем настолько «умело», что один из них пропорол килем обшивку Ту-16Р в двух местах. Тем не менее обе машины сумели вернуться на свои базы.

28 августа 1978 года. Еще один североморский Ту-16Р исчез в Баренцевом море после вылета на разведку натовского корабельного соединения. 2 сентября его обломки нашли норвежцы на острове Надежды: машина столкнулась с каменной грядой. Экипаж в составе семи человек (командир — капитан Кудряшов) погиб.

26 июля 1980 года. Пара Ту-16Р авиации Тихоокеанского флота вылетела на разведку американского авианосного соединения в Японском море. На сопровождение поднялись японские перехватчики F-4EJ. Одна из машин (командир — майор Геннадий Каракозов) не вернулась на базу по невыясненным причинам. По данным японских источников (команды десантного корабля «Нэмуро»), катастрофа произошла в 70 милях к северо-север-западу от острова Садо (у побережья Японии) по той же схеме, что и с экипажем Плиева: самолет зацепил крылом поверхность воды при развороте. Японцы подняли из воды тела двух членов экипажа и фрагменты тела третьего.

4 апреля 1983 года. Шесть штурмовиков авиации ВМС США A-7 Corsair, поднявшиеся с авианосцев «Мидуэй» и «Энтерпрайз», имитировали ракетно-бомбовый удар по острову Зеленый (Малая Курильская гряда), вторгшись в советское воздушное пространство на глубину до 30 километров. Самолеты контролировались информационными средствами советской системы ПВО, однако командование не отдало приказа на перехват во избежание обострения обстановки.

28 мая 1987 года в 12:41 самолет Матиаса Руста в районе города Нуммела, вышел из зоны управления аэропорта. Руст прекратил связь с диспетчерской службой, развернулся к береговой линии Балтийского моря и примерно в 13:00 исчез с экранов радиолокационных станций около Сипоо. Диспетчеры запустили поисково-спасательную операцию. Спасатели обнаружили в море масляное пятно и предположили, что самолёт потерпел крушение. Чтобы достоверно в этом убедиться, были привлечены дополнительные силы. Руст же на небольшой высоте под оживлённой воздушной трассой пересёк советскую границу возле города Кохтла-Ярве и взял курс на Москву. Позже ему предъявят счёт за ложную спасательную тревогу на сумму более ста тысяч долларов.

Руст ориентировался по магнитному компасу и заранее намеченным объектам — Чудскому озеру, озеру Ильмень, озеру Селигер, железнодорожному пути Ржев — Москва. Радиотехнические подразделения ПВО, дислоцированные в районе Скрунды, обнаружили его в 14:10. Три зенитных ракетных дивизиона были приведены в боевую готовность, но команды на уничтожение не получали. В воздух поднимались дежурные звенья МиГ-21, МиГ-23 с аэродромов Тапа, Андреаполь, Хотилово и Бежецк. В районе города Гдов его обнаружили визуально — в 14:29 лётчики доложили, что в разрыве облаков наблюдают «спортивный самолёт типа Як-12 белого цвета с тёмной полосой вдоль фюзеляжа». Самолёт Руста двигался на малой высоте и с малой скоростью полёта, что делало невозможным постоянное сопровождение его скоростными истребителями. Сделав несколько пролётов над ним и не получив чёткой команды по воздействию, лётчики просто возвращались на аэродром.

Существует версия, что автоматизированная система ПВО Московского военного округа была отключена для профилактических работ, поэтому слежение за самолётом-нарушителем пришлось производить в ручном режиме и координировать по телефонной связи. Однако, по словам Маршала Советского Союза Д. Т. Язова, ПВО его вела до Москвы, потому что после истории со сбитым южно-корейским лайнером получила распоряжение гражданские самолеты не сбивать. Кроме того, в соответствии с Чикагской конвенцией, участником которой являлся СССР, при нарушении воздушного пространства легкомоторными спортивными самолётами их можно только принудить к посадке, что гораздо сложнее, чем уничтожить.

В 18:30 Руст подлетел к Москве. Он предполагал сесть непосредственно в Кремле или на Красной площади, но это оказалось невозможно. Сделав несколько кругов, он засёк цикл работы светофора на Большом Москворецком мосту. Снизившись над улицей Большая Ордынка, его самолёт, едва не задевая крыши автомобилей, сел на мост и накатом доехал до Собора Василия Блаженного. В 19:10 Руст вышел из самолёта и стал раздавать автографы. Примерно через час его арестовали.

13 сентября 1987 года. Летчик 941-го истребительного авиаполка, старший лейтенант Василий Цымбал сопровождал на Су-27 норвежский разведчик P-3B Orion над Баренцевым морем. В ходе взаимного опасного маневрирования на малой дистанции (обе стороны обвиняют друг друга в провокациях) норвежец задел пропеллером радиопрозрачную законцовку одного из килей перехватчика. Отлетевшие лопасти пробили корпус «Ориона» и вызвали разгерметизацию. Тем не менее оба самолета сумели вернуться на свои аэродромы.

16 октября 1996 года. Атомный крейсер «Петр Великий», проходивший испытания на Балтике, «пасла» пара самолетов-разведчиков ВВС Швеции (переоборудованных истребителей Saab Viggen). Одновременно крейсер «обеспечивала» амфибия авиации Балтфлота Бе-12. Шведы пристроились к неуклюжей «Чайке» и начали играть в традиционно опасное маневрирование. В какой-то момент пара не справилась с «задачей трех тел» на малой высоте, и один из шведских самолетов кувыркнулся в воду. Пилот погиб."(с)

Источник: https://t-yoke.ru/55-%D0%BB%D0%B5%D1%82-%D0...83%D1%85%D0%B5/

Историк Вячеслав Ященко обнаружил в Государственном архиве Волгоградской области сведения о мятеже, поднятом мобилизованными мужчинами в селе Верхнепогромном — ныне поселке на северной окраине Волжского. Долгое время заведенное чекистами уголовное дело скрывалось от общественности под грифом «Секретно». Теперь же фонд Ревтрибунала раскрыл свои тайны.

Погромная сельская агломерация, включавшая в себя сёла Верхне-, Средне- и Нижнепогромные, окончательно сформировалась во второй половине XIX столетия на зыбких фундаментах провального шелководческого эксперимента эпохи правления Екатерины Великой. Закрытие Ахтубинских шелковых заводов кардинально изменило характер промышленного развития региона: государственный наказ уступил место частной инициативе. Погромные городки обзавелись ремесленными мастерскими, шерстомойнями, маслобойнями и мукомольными мельницами английского образца. Население имело в ближайшей Заволжской степи свои хутора и дачи, разводило сады в Займище (в северной части Волго-Ахтубинской поймы). Сельское хозяйство велось с размахом — погроменцы использовали современную технику, разводили племенной скот, занимались бахчеводством и хлебопашеством, активно эксплуатируя при этом батраков и девственные целинные земли. Строительство церквей придавало этим поселениям статус сёл. И сёла эти не уступали уездным Ахтубинским городкам ни качеством сытой жизни, ни внешним благополучием. Самым промышленно-развитым селом в Царевском уезде в начале ХХ века считалось село Среднепогромное, ныне погребенное в водах Волгоградского водохранилища. Зажиточное население этих сёл встретило советскую власть с плохо скрываемым неприятием декларируемых ею принципов политики «военного коммунизма». Оказавшись в тылу 10-й Красной армии во время первых трех осад Царицына, погромненские мужики вкусили все прелести проводимой большевиками продразверстки и мобилизации. И случившийся 8 сентября 1918 года стихийный бунт мобилизованных жителей села Верхнепогромного стал лишь прелюдией в краткой истории произвола, захлестнувшего Ахтубинские сёла в кульминационный момент Гражданской смуты.

В начале сентября 1918 года в селе Верхнепогромном проходила мобилизация в 10-ю Красную армию. Донская армия атамана Краснова напирала на Царицын, и стране срочно требовались новые защитники Красного Вердена. По всей Царицынской губернии призывали мужчин 1896–1897 годов рождения, то есть 21–22-летних парней.

Мобилизация в Верхнепогромном поначалу «шла хорошо, никто из мобилизованных не протестовал», — вспоминал позже на допросе в чека житель села Иван Сантрестов. На первом сходе члены волостной власти объявили о начале мобилизации и велели односельчанам явиться через три дня к сельсовету. В намеченный день планировалось объявление имен новобранцев и их отправка в уездный мобилизационный пункт, располагавшийся в Царёве.

Утром 8 сентября причастные к этому событию селяне заполнили всё пространство у здания совета. Утренние лучи солнца освещали суровые лица, выражавшие «подчиненность и беспрекословие». Митинг не успел начаться, как вдруг на крыльцо совета взошел Василий Белоножкин. Потрясая в руках бумажкой, он всенародно заявил, что ему удалось раздобыть копию списка 13 мобилизованных. Этот список, по заверениям оратора, члены совета на днях уничтожили. В новый же список первой очереди призыва они внесли граждан более молодого возраста, «хотя (они, по словам оратора. — Прим. ред.) призыву не подлежали». Правдорубец стал зачитывать утаенный от общественности список. Из-за поднявшегося шума не все вычитываемые фамилии были слышны. Но отчетливо прозвучали имена братьев Жадаевых и Павла Зимина. Робкие возгласы членов совета о нелепости провокационного заявления Белоножкина пролетали мимо толпы. Испуганные немотивированной агрессией односельчан, члены совета заперлись в правлении.

«Чтобы толпа не обрушилась и на нас», — объяснял позже чекистам поведение представителей волостной власти член совета Герасим Горишнев.

Бледные от волнения, волостные чиновники пребывали в полной растерянности и в первые минуты бунта совершенно бездействовали. С площади в это время послышались призывы пойти в волостной военный комиссариат и там от военкома добиться правды. Толпа отхлынула от окон сельсовета и устремилась к новой цели.

Военрук Василий Лялюев, завидя приближающуюся толпу возбужденных призывников, бежал из комиссариата и дворами пробрался в сельсовет. Там и укрылся. В это время растерянные красноармейцы охраны комиссариата смотрели на бесчинства толпы. Энергичные и нетрезвые парни обезоружили всех присутствующих в комиссариате совработников и красноармейцев. Главенствовали в толпе трое бузотеров — Павел Зимин, Емельян Гордеев и Гаврила Ваганов. Замки цейхгауза были сорваны. Призывники стали растаскивать хранившиеся в оружейной комнате винтовки и патроны. На улицу с грохотом выволокли пулемет. Но, как оказалось, им никто не умел пользоваться. Со склада стали выбрасывать на улицу провиант и обмундирование. Из канцелярии потянуло дымком. Там на полу мятежники с увлечением сжигали какие-то бумаги.

Виновник бунта Белоножкин бегал по комнатам комиссариата и руководил арестами обескураженных сотрудников. Были задержаны коммунисты Руссков, Медведев и другие, неназванные в донесениях, большевики. Всех их заперли в отдельной комнате. Туда же запихнули и красноармейцев охраны. Белоножкин размахивал отобранным у Русскова револьвером и, бегая по улицам, призывал испуганных жителей присоединиться к восстанию. Слышались и предложения казнить коммунистов. Первыми претендентами для расправы были военрук Лялюев и военный комиссар Горелов.

Новобранец Чудотворов ораторствовал с крыльца комиссариата, выступая против мобилизации. За три дня до описываемых событий рахинский военком уже арестовывал его за подобные призывы. Тогда задержанный согласился с доводами военкома и был отпущен домой. Позднее его поведение во время бунта было истрактовано уже как рецидив, и кары за него Чудотворову избежать не удалось.

Несмотря на сумбурность стихийного бунта, мятежники совершали вполне обдуманные поступки. Было принято коллегиальное решение отправить в Рахинку делегацию, дабы выяснить истинные требования, касающиеся мобилизации. При этом восставшие перерезали связь сельсовета от Рахинки: Павел Зимин кусачками перерезал телеграфные провода.

О восстании мобилизованных власти узнали от делегатов мятежников. Посланцы мятежников были тут же взяты под стражу. Подавлять бунт новобранцев красноармейцы, впрочем, не спешили — в это время они хоронили на рахинском кладбище своего погибшего товарища.

Село Верхнепогромное находилось в руках восставших несколько часов. Пыл мятежников быстро спадал. Многие стали трезветь в прямом и переносном смысле. И к зданию сельсовета потянулись вереницы раскаявшихся. Они бросали на пол винтовки, винились и просили направить их в Царев, в мобилизационный отдел.

С заходом солнца в село Верхнепогромное вошел, наконец, долгожданный рахинский карательный отряд. К этому времени в селе царили тишина и покой, изредка нарушаемые собачьим лаем. На улице схватили зазевавшегося Гордеева. У него отобрали винтовку и вынули из карманов патроны. Пять выстрелов бунтовщик всё же успел сделать — стрелял во время смуты по воронам.

Розыск мятежников был недолог. Многих — тихих и сконфуженных — нашли в сельсовете. Правонарушители находились под присмотром только что организованного местной властью «Временного военного совета». 14 особо отличившихся участников бунта под конвоем отправили пешком в Царевское чека. Началось долгое расследование Верхнепогромненского инцидента. Уголовное дело № 94 стало пополняться показаниями обвиняемых и свидетелей.

Первые разъяснения дали члены злосчастного совета. Вот что сообщил следственной комиссии при Ревтрибунале тридцатисемилетний свидетель Герасим Савельевич Горишнев. За три дня до дня мобилизации член верхнепогромненского совета товарищ Кононов отправился в Царёв. Там ему вручили список из 13 новобранцев, в который входили в том числе и злостные уклонисты Павел Зимин и братья и кузены Жадаевы — Павел Васильевич, Иван Васильевич, Петр Никифорович и Василий Харламович. Саботажники стояли в первой очереди на призыв. Совету эти субъекты были известны, но встал вопрос законности их призыва. Все 13 указанных в списке селян не соответствовали мобилизационному возрасту (были старше 22 лет), а потому отправке на фронт не подлежали.

В совете начались долгие прения, которые закончились единогласным решением — список Кононова, полученный в Царёве, нужно уничтожить. Составили новый перечень мобилизованных парней возрастом от 20 до 21 года. Его и собирались озвучить 8 сентября на деревенском сходе. Но Василий Белоножкин их опередил. Как оказалось, копию старого списка провокатору передал Илья Исаевич Балынов, который унес злосчастную бумажку из волостного военкомата. В результате Белоножкин, по незнанию или целенаправленно, озвучил вычеркнутые давно членами совета имена претендентов на службу в Красной армии. Не разобравшись в ситуации, подстрекатель обвинил сельский совет в прямом нарушении Постановления правительства о мобилизации — мол, не подпадающих под призыв граждан пытаются мобилизовать. Такова была версия незадачливых членов волостного совета.

Главных зачинщиков бунта призывников в селе Верхнепогромном поместили в Царевскую тюрьму. Вскоре их освободили. Но потом вновь арестовали и отправили за Волгу — в городскую тюрьму Царицына. Началось неспешное следствие.

За арестованных стали хлопотать родственники. Так, Ермолай Ваганов 20 октября писал в своем прошении: «Мой сын Степан, подлежащий мобилизации, никогда не противящийся Советской власти, совершенно случайно попал в бушевавшую толпу мобилизованных и, подчиняясь силе оружия, хотя и отправился делегатом в Рахинку, но только для вида, с полдороги воротился [домой]. Теперь арестован и обвиняется как бунтовщик». За Павла Зимина ходатайствовали члены Союза садоводов и огородников Ахтубинского Займища Верхнепогромной волости. Они просили избавить Зимина от мучений пятимесячного сидения в застенках (тот был повторно помещен под стражу 29 ноября 1918 года) и выразили готовность взять его на поруки. Прекрасно характеризовал Зимина и его товарищ Иван Сантретов: «Павла Зимина знаю с детства, очень честный, всегда говорил, что Советская власть ему нравится».

19 марта 1919 года главарю бунтовщиков Павлу Зимину предъявили обвинения. В документе указывалось, что он 8 сентября 1918 года в селе Верхнепогромном «принимал деятельное участие в вооруженном выступлении против Правительственного распоряжения о мобилизации». Результат следствия был вполне в духе того времени. Большинство арестованных по делу № 94 были отпущены на поруки родственников и товарищей. Зимина приговорили к незначительному сроку лишения свободы, но почти сразу амнистировали. Он вышел на свободу 5 марта 1920 года. Точку в этом деле поставил старший помощник прокурора Волгоградской области Ю. Н. Васенин. 29 мая 1998 года он посмертно реабилитировал Павла Федоровича Зимина.

Имена героев восстания призывников в селе Верхнепогромном вновь появляются в уголовных делах чека и Ревтрибунала спустя два года после описанного происшествия. Бузотеры и саботажники отличились в новых инцидентах, произошедших летом 1919 года, когда части Кавказской армии заняли села Погромные. Их деяния уже не были столь нелепыми. Некоторые из фигурантов дела № 94 окропили свои руки кровью плененных красноармейцев и коммунистов."(с) - https://v1.ru/text/gorod/2022/09/27/71686742/

Волгоградцам знакомы объекты, названные в память героя Гражданской войны Николая Руднева: улица в Краснооктябрьском районе, железнодорожная станция в Кировском. В Кировском же районе в 1968 году был установлен у здания администрации и памятник Рудневу. Есть бюст и у шлюза № 10 Волго-Донского канала. В честь Николая Руднева называли улицы в Хабаровске, Севастополе и в городах Донбасса, его имя носили речные и морские суда, бронепоезд и школа в Туле. Откуда появился в нашем городе этот совсем еще молодой человек и как он погиб? Историк Вячеслав Ященко обнаружил в фондах музея-панорамы «Сталинградская битва» воспоминания свидетелей его гибели.

Донбасс спасает Царицын

В конце июня 1918 года Донская армия атамана Петра Краснова готовила захват Царицына. Группировка генерала Александра Фицхелаурова нацелилась на Усть-Медведицкий округ, генерал Константин Мамонтов планировал взять Царицын в клещи. В то время большая часть казачества восстала против Советской власти, желая ей скорейшей гибели. Силы и вооружение для обороны в «Красном Вердене» были на исходе. Москва же не торопилась присылать помощь. Захват Царицына белогвардейцами казался неизбежным. Штабы Обороны Царицына и Северо-Кавказского военного округа с нетерпением ожидали спасения — приход в город помощи с Донбасса.

Третий месяц 80 эшелонов Донецко-Криворожской советской республики шли по бескрайним просторам Донской области. Эвакуация началась от станции Лихой и должна была закончиться на берегах Волги. Сто паровозов тянули три тысячи вагонов. В них размещались 50 тысяч человек: 15 тысяч бойцов и 35 тысяч гражданских беженцев. В Царицын спешили республиканское правительство, 5-я Украинская армия под командованием будущего красного маршала Климента Ворошилова, остатки 3-й Украинской армии, отступавшей из под Одессы, рабочие арсенала и заводов, шахтеры и их семьи. В авангарде колонны двигались бронепоезд и бронелетучка, в арьергарде отход прикрывала бронелетучка с Луганским отрядом Питомина. Средняя скорость передвижения эшелонов не превышала 10 километров в сутки. Почти у каждой реки беженцам приходилось восстанавливать железнодорожные мосты, которые приводили в негодность диверсанты противника. Сопровождали путешествие ежедневные обстрелы. С тыла напирали оккупационные германо-австрийские части, на флангах и на пути следования эшелонов шли беспрестанные бои с белоказаками. 325 километров пути к Царицыну оказались тяжелым испытанием.

Великий исход с Донбасса

Во время Великого исхода из Донбасса великолепно проявил себя двадцатитрехлетний большевик, бывший нарком Донецко-Криворожской советской республики по военным делам Николай Руднев. Климент Ворошилов назначил его начальником штаба 5-й Украинской армии и ни разу не пожалел о своем решении. В самом начале исхода в эшелонах возникали жаркие споры. Командиры красногвардейских и партизанских отрядов, которые присоединялись к эвакуационной колонне по пути следования эшелонов, желали сохранить свою независимость и контролировать имущество, сконцентрированное в отрядных вагонах. Климент Ворошилов же сразу потребовал от всех беженцев полного подчинения единому командованию. Николай Руднев создал специальную комиссию по разрешению споров и, несмотря на угрозы оппонентов, сумел привести колонну к единому управлению. Это была первая личная победа Николая Руднева, которую признали все — от Ворошилова до рядового беженца. На последнем этапе пути к Царицыну колонна Ворошилова уперлась в разрушенный мост через Дон (между Рычковским и Логовским). Ремонтные бригады приступили к восстановительным работам. Бойцы же 5-й и 3-й Украинских армий заняли круговую оборону и стали отражать яростные атаки белоказаков. Одним из участков фронта успешно руководил Николай Руднев.

23 июня Штаб СКВО утвердил приказ, согласно которому все части бывших 5-й и 3-й Украинских армий, а также присоединившиеся к ним отряды Донецко-Каменской и Морозовских группировок были объединены в «группу Ворошилова». 30 июня мост был восстановлен и по нему тихим ходом прошел первый эшелон. В начале июля «группа Ворошилова» наконец объединилась с силами, оборонявшими Царицын. Именно благодаря помощи Донбасса город сумел выстоять во время первой осады.

На станциях Ляпичев, Кривая Музга и Карповка началось переформирование частей донецких беженцев. Так, 3-я и 5-я Украинские армии составили ядро 1-й Коммунистической дивизии, а Донецко-Морозовские отряды были преобразованы в Донецко-Морозовскую дивизию. Штаб обороны Царицына не дал возможности пришельцам отдохнуть и обустроить свои семьи в городе. Их сразу бросили на позиции. Изможденные трехмесячным походом бойцы взбунтовались. На станции Кривая Музга они стали митинговать, отказываясь отправляться в окопы. Конфликт разрешали лично Иосиф Сталин и Климент Ворошилов. Уговаривал бузотеров и Николай Руднев, который оказался неплохим кризис-менеджером и психологом. Таланты Руднева были замечены — в Царицыне он продолжил подниматься по карьерной лестнице. В июле его назначили на должность начальника штаба Царицынского участка фронта, а с конца августа он занял пост начальника формирования и обучения войск СКВО. С этих постов он сдвигал своего конкурента — местного большевика Ивана Тулака, трагическую историю гибели которого мы рассказывали в отдельном материале.

Таким образом, в Царицыне зарождался скрытый конфликт между местными командирами и пришельцами с Донбасса. Карьерный рост Николай Руднева Царицыне объяснялся легко — благодаря своим личным качествам и таланту управленца он завоевал авторитет в своем землячестве и стал любимцем Ворошилова и Сталина. Но фортуна недолго улыбалась герою.

Кульминация Второй осады Царицына

В середине сентября 1918 года Донская армия начала вторую осаду Царицына. Один из основных ударов белоказаков был нацелен на западные окраины. В середине октября белые заняли станцию Воропоново — нынешнюю станцию имени Максима Горького в Советском районе, из-за чего командование 10-й Красной армии потеряло возможность использовать бронепоезда на кольцевой линии. Бои завязались на окраинах города. Атаман Краснов наметил взятие Красного Вердена на 15–16 октября. Такая уверенность у командования Донской армии укрепилась, когда на участке южнее Бекетовки пытались сдаться два царицынских полка с тремя орудиями. Полки эти были сформированы из недавно мобилизованных в Заволжских (Астраханских) степях хуторян. «Подкулачники» требовали выплаты обещанного жалования и выдачи им обмундирования. Уговоры и обещания не помогали: новобранцы отправились к позициям противника, держа винтовки прикладами вверх. Белые вначале не поняли, что полки идут сдаваться и открыли по перебежчикам огонь. Остановить предателей пытался ружейным огнем и заградотряд красных. Воцарилась неразбериха: обезумившие крестьяне оказались под перекрестным огнем. На ликвидацию прорыва бросился Николай Руднев. Во время схватки с белоказаками вокруг одного из орудий он был смертельно ранен. Вот как описывал этот эпизод очевидец трагедии, бывший доброволец 2-го Царицынского полка Федор Красюков.

«День был, как помню, очень хороший, ясный, кадеты наступают, а наши красноармейцы начали митинговать: "Мы не пойдем в наступление, потому что нам не дали сумочки под сахар — одно, и жалование [не выдано, В.Я.], за что мы пойдем воевать". Создали большое разложение». В это время кавалерия Мамонтова начала наступление. К порядку пытался призвать митингующих комдив Куликов, прибывший на позиции на выкрашенном в красный цвет автомобиле: «начал гонять дезертиров астраханских по фронту. Куликов говорит: "Буду вас на месте расстреливать, чего вы делаете, фронт открываете для кадет. Вы делаете измену. Завтра дадим вам жалование и обмундирование"».

В это время белоказаки начали обстрел позиций из орудий и пулеметов, «начали крушить нас», — вспоминал Красюков. «Откуда ни возьмись, подъезжает небольшой отряд кавалерии с молодым командиром Рудневым Колей». Руднев пытался помочь Куликову навести порядок в полках. Но крестьяне наотрез отказались подчиняться. Покинув позиции, они вновь замитинговали. «Руднев сильно бился и убеждал астраханцев 2-го Царицынского полка, но не в силах был уговорить, завязалась каша у нас с кадетами — пехота наступала на красные войска, а кавалерия шла сзади и била по флангу правому. Руднев начал стрелять, кинулся вперед к своей цепи и командовал: "Пехота по местам в цепь, иначе мы погибли". Бился Руднев со своим отрядом несколько часов», — писал мемуарист. Когда Руднев вернулся с правого фланга, то стал осматривать позиции в бинокль. В это время «прилетела оружейная пуля, завизжала и попала прямо, кажется, в правый бок и осталась [там]. Товарищ Руднев упал с коня со своего. Насколько у него конь ученый, схватил его за шинель и поднял. Тут подскочили его кавалеристы, взяли его, на второго коня положили винтовки и тихонько повезли. Руднев перестал говорить — истекал кровью».

Другой очевидец боя Толоконников так описал состояние Руднева после ранения: «Лицо его стало бледно-синим, губы дрожали, руки еле двигались. Открыв глаза, он сказал: "Передайте в Реввоенсовет товарищу Ворошилову, что приказ выполнен, прорыв ликвидирован". Товарищи сопровождавшие [Руднева в госпиталь, В.Я.] нам рассказали, что дорогой он спрашивал у них: "Скажите, буду я жив, опасно я ранен?". Потом: "Дайте телеграмму родственникам, что я умер, борясь за революцию"». Руднев скончался на следующий день после операции в госпитале №190 в Бекетовке. 20 октября героя похоронили в Царицыне.

В некрологе, напечатанном в газете 10-й Красной армии «Солдат революции» сообщались подробности из биографии погибшего героя. Руднев родился в Тульской губернии в семье священника. Обучался в Московском университете на историческом факультете, участвовал в работе подпольного студенческого кружка. Весной 1917 года он в звании прапорщика занимал должность ротного командира в 30-м пехотном запасном полку. В октябре этот полк участвовал в захвате Харькова. Дальше его карьера известна — от наркома Донецко-Криворожской советской республики до начальника формирования и обучения 10-й Красной армии.

Останки героя исчезли

После похорон Руднева о нем в Царицыне как-то быстро забыли. 26 октября в Красный Верден прибыл «поезд Предреввоенсовета». Лев Давыдович Троцкий затмил своей фигурой всех местных героев — и живых и мертвых. Его давняя борьба со Сталиным закончилась победой. Сталина отозвали в Москву, за ним позже последовали его царицынские соратники Сергей Минин и Климент Ворошилов. Троцкий же приступил к реализации своего плана строительства Красной армии — ставил повсюду своих назначенцев, большинство из которых были военными специалистами — офицерами и генералами старой армии.

О Рудневе вспомнили в 1919 году. В феврале по просьбе трудящихся Харькова останки героя были эксгумированы и перевезены в столицу Украины. Площадь, на которой перезахоронили Руднева, была названа в его честь. Такое название она сохраняла до 2015 года и была переименована в площадь Героев небесной сотни. Спустя два года, в 2017 году, могила Николая Руднева была вскрыта. Останков героя обороны Красного Царицына под могильной плитой не нашли — они бесследно исчезли. В яме, выкопанной на глубину до трех метров, были только битый кирпич, обломки лепнины и строительный мусор."(с) - https://v1.ru/text/gorod/2022/07/09/71465405/

Всего каких-то 103 года назад в Волгограде, который тогда еще не успел стать Сталинградом, а контрреволюционно именовался Царицыным, было крайне неспокойно. Город оккупировала Кавказская армия «черного барона» Петра Врангеля. В первые дни осени Красная армия попыталась вернуть Царицын, но десант, в котором приняли участие и моряки отряда Волжско-Каспийской флотилии, закончился полным разгромом. В память о жертвах той отчаянной атаки обреченных в Краснооктябрьском районе был установлен монумент на братской могиле моряков Волжской военной флотилии и рабочих завода «Красный Октябрь», жестоко оскверненный недавно охотниками за металлом. Причем оскверненный так, что администрация Волгограда не знает, что делать и как его чинить. Волгоградский историк и публицист Вячеслав Ященко рассказывает ранее неизвестные подробности из истории этого трагического десанта.

Оборона Красного Вердена

За два первых года Гражданской войны красный Царицын пережил несколько осад. Три попытки взять Красный Верден, как тогда называли наш город, оказались для Донской армии атамана Петра Краснова провальными. Не смог взять Царицын нахрапом и барон Петр Врангель. Его первая кавалерийская атака «в лоб» также не увенчалась успехом. Только после того, как Антон Деникин передал Кавказской армии дивизион английских танков и дивизию одетых в новую антантовскую униформу пехотинцев, — Царицын пал. Случилось это 30 июня 1919 года. На плечах отступившей на север 10-й Красной армии врангелевцы устремились к Саратову. Впрочем, дальше Камышина и соседних с ним сёл обескровленная Кавказская армия продвинуться не смогла. 10-я Красная армия вошла в особую группу Василия Шорина, которую руководство Южного фронта стало спешно пополнять вновь сформированными частями и дивизиями, снятыми с Восточного фронта. Так, в июле, после победоносного окончания Екатеринбургской операции, была расформирована 2-я Красная армия. Ее дивизии были розданы другим фронтам. 28-я стрелковая дивизия попала в распоряжение командования Южного фронта. В составе 10-й армии и во взаимодействии с северным отрядом Волжско-Каспийской военной флотилии дивизия вела бои за Камышин. Командовал ей Владимир Азин, и так успешно, что уже в конце августа части белых покинули занятые позиции на правом берегу Волги, откатившись к северным окраинам Царицына.

Северная линия обороны белых у Царицына имела непростую конфигурацию. На участке от Волги до балки Грязная стоял Саратовский пехотный полк, состоявший большей частью из ранее сдавшихся в плен красноармейцев. Впрочем, ничего недопустимо предательского, по нынешним меркам, в их поведении не было. Гражданская война — война особая: и красные, и белые широко практиковали зачисление в строй пленных солдат противника, а в разгар боев иного способа пополнения войск зачастую просто и не было. Иным «счастливцам» довелось по три-четыре раза менять красную звездочку на погоны и обратно. Так воевал на стороне белых, а потом попал в плен к красным и перешел к ним награжденный красными революционными шароварами за бои под Царицыным полный Георгиевский кавалер и Герой Советского Союза Константин Недорубов.

Берег Волги контролировал Саратовский конный дивизион. Это был слабый участок обороны города, так как здесь не были завершены инженерно-фортификационные работы. От балки Грязная, которая сохранилась до сих пор на северной окраине Городища и возле которой до сих пор ищут мифический подземный госпиталь немцев, до железной дороги на позициях располагались 2-й и 8-й пластунские батальоны. Гренадеры и 3-я пластунская бригада стояли в резерве в восточной части села Городище. 4-й пластунский батальон занимал Уваровку. Две конные дивизии генерала Писарева должны были отправиться в резерв на станцию Разгуляевка (4-я Кубанская дивизия) и в село Ивановку (Сводно-Горская дивизия). Но из-за утомления бойцов и лошадей они расположились недалеко от позиций, в селах Городище и Уваровка.

У командования красных возникла отчаянная мысль: согласованными атаками 28-й дивизии и десантного отряда Волжско-Каспийской флотилии ошеломить противника и выбить его из города. Наступление ударной группы на Царицын было намечено на 5 сентября 1919 года.

Неудачи 28-й дивизии

Основной удар нанесла 28-я дивизия красных. При артиллерийской поддержке батарей и военной речной флотилии красноармейцы заняли Орловку. Во второй половине дня дивизия повела наступление «в лоб» — по всему фронту от Волги до балки Грязная. Густыми цепями красноармейцы устремились по дороге Прудки — Городище. Саратовский пехотный полк стал массово сдаваться. Позиции перешли в руки красных.

Контратака резерва генерала Писарева из Уваровки (4-й пластунский батальон) была остановлена мощным артиллерийским огнем красных батарей. Белые части, оборонявшие позиции по балке Мокрая Мечетка от Городища до нынешнего Тракторозаводского района, с трудом сдерживали натиск 28-й красной дивизии. С северных окраин Городища батареи Кавказской армии прямой наводкой расстреливали наступавшие части красных, которые, несмотря на убийственный огонь, стали занимать улицы села. В самый кульминационный момент атаки красных в бой вступили отдыхавшие в резерве части: 4-я Кубанская дивизия полковника Скворцова и Горская дивизия полковника Шинкаренко. Они дружно ударили по наступавшим по всему фронту частям 28-й стрелковой дивизии и обратили их в беспорядочное бегство. Преследовали до Орловки. Большинство прорвавшихся за проволочные ограждения красноармейцев были уничтожены. 800 бойцов дивизии Азина попали в плен. Положение на этой линии обороны к вечеру было полностью восстановлено.

Отчаянный десант красных моряков

В тот же день на левом фланге наступавшей 28-й дивизии действовал десантный отряд красных моряков под командованием Ивана Кожанова. В десанте принял участие и отряд чекистов. Моряки под прикрытием артиллерии, которая начала обстреливать позиции противника уже ночью, ворвались на слабозащищенные и недостроенные оборонительные позиции Саратовского конного дивизиона. Атаковали по узкой линии фронта: от Волги и села Рынок до Саратовского большака. Не встречая здесь организованного сопротивления, моряки устремились на юг, захватывая цеха Орудийного и металлургического заводов — нынешних «Баррикад» и «Красного Октября». Часть матросов сумела прорваться в город.

Вот как вспоминал этот день участник десантирования Рубцов (имя в архивном документе не указано), который в то время был командиром 16-го отряда. По его словам, высадка на правый берег Волги осуществлялась в полночь под прикрытием судна «Степан Разин». Ночная атака на заводы закончилась под утро. У нынешних «Баррикад», до сих пор сохранивших старые цеха Пушечного (Орудийного) завода, отряды десантников объединились и устремились к городским окраинам.

«Без шума ворвались в церковь. В это время ехал на извозчике офицер с барышней и денщиком на бричке». Рубцов бросил в бричку бомбу, убив всех, кто в ней сидел. Десантники прервали связь Французского завода с городом, передовые отряды моряков дошли «до Зингерского моста», захватили обоз белых с оружием: «выбили затыльники у пулеметов, бросили их под мост». Пленных не брали. «Дошли до Балкан (современный район от ЦПКиО до музея-панорамы "Сталинградская битва". — Прим. ред.), навстречу показался человек на мотоцикле», который смог бежать — «не удалось схватить». «Навстречу нам вышли броневики, и выехал Врангель. На Варшавской улице (нынешний проспект Ленина в районе перекрестка с Пражской и 7-й Гвардейской. — Прим. ред.) завязался бой». «Люди буквально гибли на штыках белых». Десантники, по воспоминаниям Рубцова, стали отступать к Французскому заводу. С тыла по морякам ударила конница белых (Рубцов утверждал, что это была кавалерия Шкуро). Отряд красных моряков был окружен: «у кладбища нас взяли в кольцо». Действительно, ликвидацией прорыва красных моряков руководил лично Петр Врангель. Во фланг десантникам ударили гренадеры генерала Писарева и конвой командующего Кавказской армией под руководством генерала Павла Шатилова. Приказ атаковать матросов у Орудийного завода поступил и полковнику Скворцову, командиру 4-й Кубанской дивизии.

«Отдав приказание полковнику Скворцову, я помчался в город, — вспоминал потом барон Врангель. — По улицам тянулись отходящие обозы, шли длинные транспорты раненых, обгоняя повозки, спешили кучки тянувшихся в тыл солдат, бежали испуганные, растерянные обыватели с узлами домашнего скарба… У помещения штаба стояли два грузовика, грузились последние телефонные аппараты. Тут же стояли поседланные, мои и начальника штаба, кони и несколько конвойных казаков. Начальник штаба Кавказской армии генерал Шатилов отдавал распоряжения последним оставшимся еще в городе офицерам штаба; офицеры спешили на вокзал, где стоял еще готовый к отходу поезд штаба».

Как видно из записей Врангеля, первый штурм 10-й Красной армии действительно мог закончиться изгнанием белых из города. Но этого не произошло. Петр Врангель в сопровождении генерала Шатилова и отряда охраны отправился верхом на северные окраины Царицына (в хутор Лежнев), где лично стал руководить разгромом прорвавшихся в город красных матросов. Ночью поступило донесение, что после ожесточенного боя и несмотря на огневую поддержку батарей Волжско-Каспийской флотилии, десант красных был уничтожен. В плен попало около 500 матросов. Избежавшие плена и гибели бойцы прорвались за линию Рыков — Орловка. Вечером последняя контратака 28-й красной дивизии на Городище была отбита. Наступление 10-й Красной армии на ее правом фланге — на Котлубань — также была неудачной. 37-я, 38-я и 39-я дивизии без поддержки конницы оказались в тяжелой ситуации (конница Семена Буденного была отправлена для борьбы с 4-м корпусом Мамонтова, который в то время совершал свой знаменитый рейд по тылам Советской России). Генерал Улагай заманил эти части в клещи на участке фронта: мост через реку Котлубань — станция Котлубань. При огневой поддержке бронепоездов конная группа Сергея Улагая бросилась в атаку и захватила около четырех тысяч пленных и богатую трофейную добычу: четыре орудия и 60 пулеметов.

Наступающие части красных были разбиты, в плен попали 1370 красноармейцев. На следующий день 10-я Красная армия возобновила наступление по всему северному фронту. Но все атаки вновь оказались безуспешными. Ночью авиация красных произвела малорезультативную бомбардировку города.

Судьбы выживших десантников

Мемуаристу Рубцову повезло. После разгрома десанта красных матросов он смог спрятаться в городе. Находясь на нелегальном положении, выживший участник спецоперации долгое время побирался на Херсонской улице (в районе складов и пристаней на набережной, примерно там, где сейчас так и не могут достроить амфитеатр. — Прим. ред.), помогал своим товарищам, которые также находились в подполье. Позже рыбак переправил его на левый берег Волги, где Рубцов присоединился к красным частям. О спасшихся десантниках сообщали в своих воспоминаниях и другие очевидцы. Так, сообщалось о группе красных матросов, которые скрывались в колодце, в нише. Местные жители их подкармливали, спуская продукты в колодезном ведре. Бывший председатель ревкома села Верхняя Ахтуба Степан Королев вспоминал о другой группе выживших десантников: «Однажды мне передали женщины, побывавшие в Царицыне, занятом белыми, что на «Красном Октябре» в подвалах прячутся наши красные моряки, отрезанные во время боя за Царицын, которым нужна помощь, чтобы выбраться через Волгу к своим». Королев писал, что выжившим десантникам были тайно переданы деньги, продовольствие и … 10 комплектов женской одежды, «с расчетом, что матросы переоденутся и вместе с женщинами-торговками переедут через Волгу». Семеро «нелегалов» воспользовались женским бельем, а четверо, по непонятным причинам, отказались от такого способа спасения и предпочли переплыть реку вплавь.

Контрнаступление Кавказской армии

7 сентября части 10-й Красной армии не предпринимали новых атак, ограничившись артиллерийским обстрелом позиций белых. В этот день в Царицын прибыли четыре танка. Ободренный пополнением Врангель издал приказ о контрнаступлении. Разведка белых сообщила, что между 28-й стрелковой дивизией и Качалинской группой 10-й Красной армии существует ничем не прикрытый разрыв в 20 верст. Врангель сформировал ударный конный кулак. Кавалерию поддерживал дивизион танков. Утром 9 сентября ударная конная группа генерала Бабиева устремилась в «разрыв» у хутора Безродненского, совершая охватывающий маневр. Правее, в направлении к верховьям Орловской балки, шли танки под прикрытием конного полка. Не вступая в соприкосновение с противником, части 28-й дивизии стали бросать свои позиции. Отступавших преследовала пехота генерала Писарева.

«Весь участок большой дороги от Орловки до высот южнее Пичуги включительно был усеян брошенными орудиями, повозками, различного рода имуществом», — писал в своих воспоминаниях барон Врангель.

От полного разгрома 28-ю дивизию спасла конная группа «товарища Городовикова» (Герой Советского Союза, генерал-полковник, представитель Ставки по руководству кавалерийскими рейдами в тылу противника во время Сталинградской битвы Ока Городовиков. — Прим. ред.) которая, сохранив боевой порядок, сумела обеспечить отход пехотных частей к Дубовке. По данным Врангеля, всего за пять дней сентябрьских боев Кавказская армия взяла в плен 18 тысяч бойцов 10-й Красной армии. Отобранные у красных 31 орудие и 160 пулеметов пошли на пополнение изрядно поредевших батарей и пулеметных команд Кавказской армии. К этому времени из Краснодара в Царицын наконец-то прибыло «давно обещанное» обмундирование: «пехотные и пластунские части оделись в английские френчи, шинели и прекрасные, прочные ботинки». К 19 сентября строительство оборонительных сооружений на севере Царицына было завершено — до самой Волги линия обороны затянулась колючей проволокой. В небе постоянно планировали аэропланы белых, которые делали ежедневные налеты на тылы противника. Английский отряд летчиков сумел в сентябрьские дни потопить несколько вооруженных пароходов Волжско-Каспийской флотилии. После отражения первой атаки 10-й Красной армии и усиления Кавказской армии Врангель, наконец, нашел время для организации гражданского управления городом. Бывший орловский губернатор, граф Петр Васильевич Гендриков, стал градоначальником Царицына. Казалось, что всё прекрасно. Но до «Железного потока» и изгнания белых из Царицына оставалось всего несколько месяцев."(с) - https://v1.ru/text/gorod/2022/08/28/71591657/